Россия в глобальной политике

Восемьдесят лет — это срок, когда всё в мире меняется почти до неузнаваемости. Вторая Мировая война создала тот политический мир, к которому мы привыкли и который считали, по сути, неизменным. Но сейчас он меняется быстро и необратимо. Об этом Фёдор Лукьянов побеседовал Алексеем Миллером в новом выпуске подкаста «Мировой факультет».

Дело не в том, что Британия принижает или игнорирует победу СССР. Это просто была не её победа. Более того, Британии ещё предстоит осознать смысл её собственной победы и её место в мире с тех пор. Как гласит старая поговорка, сначала нужно навести порядок в собственном доме.

Политика памяти на наших глазах стала ареной непримиримой конфронтации не только между Россией и Западом, между Западом и Глобальным Югом, но и внутри западных обществ. Зон глобального консенсуса не осталось.

Конец стабильного порядка привёл в движение всё, включая и вопросы восприятия исторической памяти и манипуляций с ней. Исторические войны прочно замещают попытки найти согласие. Об этом Фёдор Лукьянов побеседовал с профессором Европейского университета в Санкт-Петербурге, ведущим научным сотрудником ИНИОН РАН Алексеем Миллером, в новом выпуске подкаста «Мировой факультет».

Одной из самых ярких граней бурных событий на международной арене в 2022 году является сфера исторической памяти, её воздействие на политику и отношения между ведущими странами. Факультет мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ совместно с журналом «Россия в глобальной политике» представляют очередной эпизод подкаста «Мировой факультет».

Опасность войн памяти в том, что их легко развязать, но очень сложно завершить. Антагонистический характер дискуссий о прошлом зачастую становится самоподдерживающимся. Конфликты, остывшие на полях сражений, сохраняются в исторической памяти и идентичности поколений.

Противоположностью рационального анализа сложнейших страниц ХХ века является процесс истеризации истории. Тимоти Снайдер – яркий пример; но и в современной России немало сторонников такого подхода.

Нынешняя политическая борьба за определение того, кто фашист, является борьбой за будущее Европы. Это ключевой вопрос определяет, насколько европейской страной будет Россия и будет ли она европейской вообще.

Разговор о том, должна ли Россия строить некие общие пространства памяти с другими странами, может потерять смысл и остаться уделом праздных рассуждений отдельных интеллектуалов.